Араратское пекло

Глава начинается с возвращения сотни Карабанова с тяжелейшей рекогносцировки по территории противника, так Карабанов принес в Баязет сведения, что турок и курдов 30 тысяч — то есть в 30 раз больше русского гарнизона Баязета. Андрею поручают даже более серьезное, чем рубка с дикими курдами, дело — любым способом получить жалование для гарнизона в игдырском казначействе — задача почти невыполнимая, вот где пригодились злость и беспардонность Карабанова — убедившись, что никакими честными методами получить деньги нельзя, Андрей соглашается дать казначею мзду — 3 % от всей суммы, а именно 3500 рублей, но Андрей вероломно обманывает и нарушает свое слово и требует расписки о получении казначеем взятки и таким образом привозит в Баязет все деньги.

В это время прибывшая в Баязет Аглая Хвощинская приступает к обязанности сестры милосердия в баязетском госпитале. Еще не началась осада, но происходит непоправимое — турки угоняют баранту овец — мясной запас гарнизона и значит гарнизон обречен на «голодное сидение», отвечает за это полковник Пацевич, изменивший план обороны, выработанный Хвощинским и в обороне появляются «дырки» на радость туркам.

Мы становимся свидетелями того, как красавица-турчанка Зия-Зий проникает в крепость, чтобы передать письмо турецкого генерала к подполковнику русской службы Исмаил-хану Нахичеванскому, который в романе показан совершеннейшим ничтожеством, для которого и измена не такой уж и необычный поступок.

У Андрея Карабанова наступает душевный надлом — он чувствует себя подлецом по отношение к Аглае, а избиение им за воровство старого казака делает Андрея изгоем в глазах собственных подчиненных. Карабанов погружается в тяжелый запой. В поисках самого себя в задушевном разговоре с поэтом и бессеребренником Клюгенау он случайно обнаруживает что барон тайно влюблен в в Аглаю. Он смеется над ним и Клюгенау заканчивает разговор жестко: «У меня к вам две просьбы — никогда не касайтесь моей любви и не пейте больше водки — завтра офицерское собрание!».

Ключевая сцена главы — офицерское собрание, где обсуждается план дальнейших действий. Капитан Штоквиц первый высказывает роковую мысль — требуется «дело», то есть большая рекогносцировка (экспедиция на занимаемую турками территорию значительным силами. Опытнейший человек — полковник Хвощинский выступает против «дела», единственно необходимого Пацевичу, чтобы поиграть в полководца и отличится в глазах генералов в Тифлисе. Хвощинский говорит, что достаточно имеющихся от лазутчиков сведений чтобы узнать точно, что собираются предпринять турки, обладая абсолютным численным перевесом. По традиции русской армии решение принимается голосованием и решающим оказывается голос Карабанова, который до последнего колеблется и наконец совершает страшную ошибку, высказавшись за рекогносцировку. «Выходит, я ошибался в вас» — говорит Андрею Хвощинский, старый полковник, предвидя, что это мероприятие может обернуться разгромом присоединяется к выступающим из крепости войскам. «За мною, сотня, рысью….марш» — этими словами Карабанова заканчивается глава и начинается обреченная с самого начала экспедиция.

Под ятаганами

Натуралистичное замечание делает штабс-капитан Юрий Некрасов про курдский народ: «Нет страшнее народа без родины: сегодня нас режут, завтра армян, а потом их самих турки режут. Но вояки они матерые!».