Потом в парке князь встречает Ипполита, который, как обычно, язвительным и насмешливым тоном издевается над князем и называет его «наивным дитёю».

Готовясь к вечернему собранию, к «великосветскому кругу», Аглая предупреждает князя о какой-нибудь неадекватной выходке, и князь замечает, что все Епанчины боятся за него, хотя Аглая сама очень желает это скрыть, и думают, что он, может быть, «срежется» в обществе. Князь заключает, что лучше будет, если он не придёт. Но он тотчас снова изменяет своё мнение, когда Аглая даёт понять, что всё распоряжено отдельно для него. Сверх того, она не позволяет ему говорить ни о чём, как например о том, что «красота спасёт мир». На это князь отвечает, что «теперь непременно вазу разобьёт». Ночью он фантазирует и представляет себя, как случается с ним именно в таком обществе припадок.

Появляется на сцене Лебедев и признаёт «в хмелю», что он в последнее время докладывал Лизавете Прокофьевне о содержании писем Аглаи Ивановны. А теперь он уверяет князя, что он опять «весь ваш».

Вечер в высшем обществе начинается с приятных разговоров и ничего не следует ожидать. Но вдруг князь что-то уж слишком вспыхивает и начинает говорить. Выражение Аделаиды на другое утро лучше всего объясняет психическое состояние князя: «Он захлёбывался от прекрасного сердца». Во всём князь преувеличивает, обругает католичество не христианской верой, всё больше и больше горячится и, наконец, разбивает вазу, как сам пророчил. Последний факт изумляет его больше всего и после того, как все прощают ему этот случай, он чувствует себя прекрасно и продолжает оживлённо говорить. Сам даже не замечая, он встаёт во время речи и вдруг с ним, как по пророчеству, случается припадок.

Когда «старуха Белоконская» (как Лизавета Прокофьевна её зовет) уходит, она так о князе выражается: «Что ж, и хорош, и дурен, а коли хочешь моё мнение знать, то больше дурен. Сама видишь, какой человек, больной человек!» Аглая потом объявляет, что она «никогда не считала его своим женихом».

Епанчины всё же потом осведомляются о здоровье князя. Через Веру Лебедеву Аглая велит князю не отлучаться со двора, причина чего князю, конечно, непонятна. Приходит к князю Ипполит и объявляет ему, что он сегодня поговорил с Аглаей, чтобы условиться насчёт свидания с Настасьей Филипповной, которое должно состояться в этот же день у Дарьи Алексеевны. Следовательно, соображает князь, Аглая хотела, чтобы он оставался дома, чтобы она могла за ним зайти. Так и получается, и так главные лица романа встречаются.

Аглая открывает Настасье Филипповне своё мнение о ней, что она самолюбива «до сумасшествия, чему доказательством служат и ваши письма ко мне». Тем более, она говорит, что она полюбила князя за его благородное простодушие и безграничную доверчивость. Спрашивая Настасью Филипповну, по какому праву она вмешивается в его чувства к ней и поминутно заявляя и ей, и князю самому, что его любит, и, получив неудовлетворительный ответ, что «ни ему, ни вам», она гневно отвечает, что она хотела сделать великий подвиг, уговаривая её «идти за него», имея целью утолить своё самолюбие. А Настасья Филипповна возражает, что она только пришла в этот дом, потому что боялась её и хотела удостовериться, кого князь больше любит. Предлагая ей брать его, она требует, чтобы она ступала прочь «сию же минуту». И вдруг Настасья Филипповна, как безумная, приказывает князю решать, с кем он пойдёт. Князь ничего не понимает и обращается к Аглае, указывая на Настасью Филипповну: «Разве это возможно! Ведь она… такая несчастная!» После этого Аглая больше не выдерживает и убегает, князь за нею, но на пороге Настасья Филипповна обхватывает его руками и падает в обморок. Он у неё остаётся — это роковое решение.