Не подрывается единство книги пророка Даниила и тем обстоятельством, что в исторической части (1-6 гл.) о пророке говорится в третьем лице, как лице постороннем, а в пророческой (7-12) — в первом, как лице, говорящем о самом себе. Подобный способ выражения не составляет чего-либо необычного в библейской письменности, — наблюдается и у других пророков. Излагая бывшие им видения, они, подобно Даниилу, говорят о себе в первом лице 6:1; 8:1,5; 21:2, 6,10; Иер. 1:4; 2:1; Иез. 1:4), а в исторических рассказах выражаются в третьем 1:1; 2:1; 7:3; Иер. 1:1,2; 7:1; 14:1; Иез. 1:3 и т. п.). Причины такого явления заключаются по мнению экзегетов, в том, что в требующих живости изображения видениях первое лице гораздо уместнее третьего.

Обоснование её подложности и его критика

Подобно противникам единства книги пророка Даниила, её подлинность отвергают и те экзегеты, которые утверждают, что она не есть произведение современника Вавилонского плена, а написана неизвестным лицом в Палестине во время Антиоха Епифана и Маккавеев между 170 и 164 г. до Р. X. Первым защитником подобного взгляда был неоплатоник Порфирий, за ним следуют Спиноза, Бертольд, Ленгерке, Кнобель, Гитциг, Бунзен, Бахман, Эвальд, Нольдеке, Граф, Рим, Штаде, Кюнен, Корниль, Кениг, Мейнголад и в самое последнее время Делич.

Прямым основанием относить происхождение книги пророка Даниила к эпохе Антиоха Епифана являются 23-25 ст. 8 гл. и 11 глава почти целиком, рассматриваемые перечисленными учеными, начиная с неоплатоника Порфирия, не как пророчество об отдаленном будущем, а как описание минувших событий в пророческой форме (где под описанием войн между южным и северным царями довольно легко узнаются войны между державой Селевкидов и Египтом, детальный анализ чего дал уже Порфирий).

Но подобное понимание данных мест встречает возражение в свидетельстве писателя 1-ой Маккавейской книги. Если книга Даниила написана при Антиохе Епифане, то почему же мнимый её современник — автор Маккавейской книги счел её пророчеством об этом времени (1 Мак. 2:59-60; 1:39-54 = Дан. 9:27; 11:31-32)?

Относимая по указанным соображениям к эпохе Антиоха Епифана, книга Даниила считается вышеперечисленными лицами аллегорически легендарным воспроизведением истории этого царя и маккавейских времен. Под именем Навуходоносора, Валтасара и Дария Мидянина выводится будто бы Антиох в различных обнаружениях своей ненависти к иудейству, а под именем Даниила и его друзей — преследуемые Епифаном иудеи.

Неестественность подобных параллелей очевидна сама собою. Даниил с друзьями воспитывается при царском дворе, окружается почестями, иногда, впрочем, живёт в отделении от дел правления; маккавейские же иудеи были, напротив, целью гонений Антиоха, безжалостно им преследовались. Даниил был другом почитавших его царей, относился к ним с уважением и сочувствием 2:38; 4:16); Маккавеи же называют Антиоха «изобретателем всех зол, нечестивым и преступнейшим из всех людей» (2 Мак. 7:31-37), предвозвещают ему страшный гнев Божий. Вавилонские и мидийские цари познали под руководством Даниила силу Всевышнего, прославили силу Его всеведения, всемогущества, Правосудия 2:47; 3:95; 4:34; 6:26-27), а Антиох задался целью уничтожить иудейскую религию, заменить её языческою и ввиду этого требовал от иудеев отречения от обрядности, обрезания, принесения жертв Господу (1 Мак. 1:41-42; 44-50).

Не менее слабы и остальные соображения ученых в защиту маккавейского, точнее послепленного, происхождения книги пророка Даниила. Такова прежде всего их ссылка на отсутствие имени пророка в встречающемся у Иисуса сына Сирахова перечне знаменитых мужей древности: от Иезекииля и 12 пророков он прямо переходит к Зоровавелю (49:10-13), и на незнакомство с книгой Даниила послепленных пророков Аггея, Захарии и Малахии. Непонятное в своих причинах замалчивание Сирахом пророка Даниила не может однако служить основанием относить время жизни последнего к позднейшей эпохе по тому одному, что и не упоминаемые Сирахом Иосафатат, Ездра должны быть также признаны жившими в 3 в. до Р. X. Не упоминая имени Даниила, Сирах, как думают, знаком однако с его книгой, доказательством чего служит его учение о вождях каждого народа и замечание о преемственной смене монархий (17:14; ср. —45).