Далее Федр отталкивается от мысли, что «умереть друг за друга готовы одни только любящие, причем не только мужчины, но и женщины», и подкрепляет это убедительными примерами (Алкестида приняла смерть за мужа; Ахилл погиб во имя Патрокла; однако Орфей не смог отдать жизнь во имя возлюбленной, поэтому в Аиде он видел лишь её призрак).

Рассуждая, Федр приходит к выводу, что «высоко ценя добродетель в любви, боги больше восхищаются, и дивятся, и благодетельствуют в том случае, когда любимый предан влюблённому, чем когда влюблённый предан предмету своей любви. Ведь любящий божественнее любимого, потому что вдохновлён богом».

Итогом становится однозначный для Федра вывод: «Эрот — самый древний, самый почтенный и самый могущественный из богов, наиболее способный наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти».

3. Речь Павсания: два Эрота

Павсаний, обращаясь к Федру, говорит, что Эротов много, поэтому надо уточнить, кого именно в этой беседе они дружно принялись восхвалять. Эрот неразрывно связан с богиней любви Афродитой, но их две — старшая (дочь Урана, называемая небесной) и младшая (дочь Дионы и Зевса, называемой пошлой). Стало быть, существует и два Эрота — небесный и пошлый, причём каждый из них наделён своими особыми свойствами.

«Эрот Афродиты пошлой поистине пошл и способен на что угодно; это как раз та любовь, которой любят люди ничтожные». Такие люди любят в равной мере и женщин, и юношей, любимых — ради тела, а не ради души, да и любят тех, кто поглупее, заботясь о своей выгоде. Они способны не только на дурное, но и на хорошее, потому что как-никак любовь эта идёт от богини, причастной по своему происхождению к мужскому и к женскому началу одновременно.

Афродита небесная, напротив, «причастна только к мужскому началу» — поэтому это любовь к юношам. Богиня «чужда преступной дерзости», и именно поэтому «одержимые такой любовью обращаются к мужскому полу, отдавая предпочтение тому, что сильней от природы и наделено большим умом».

Но и среди любителей мальчиков можно узнать тех, кем движет только такая любовь. Ибо любят они не малолетних, а тех, у кого уже обнаружился разум, а разум появляется обычно с первым пушком. Те, чья любовь началась в эту пору, готовы, мне кажется, никогда не разлучаться и жить вместе всю жизнь; такой человек не обманет юношу, воспользовавшись его неразумием, не переметнётся от него, посмеявшись над ним, к другому.

Рассматривает Павсаний также проблемный для своего времени вопрос ухаживания поклонника за своим возлюблённым. И утверждает, что угождать поклоннику стоит именно тогда, когда поклонник достоин этого и когда это ведёт к нравственному совершенствованию.

Далее речь подхватить должен был Аристофан, однако из-за начавшейся икоты он просит Эриксимаха произнести свою речь.

4. Речь Эриксимаха: Эрот разлит по всей природе

Цепляясь за мысль Павсания о двойственности Эрота, Эриксимах утверждает, что этот бог растворён во всём сущем. Так, он заключён уже в самой природе тела, когда в борьбе двух начал — больного и здорового — и в умении врача внушить этим началам взаимную любовь видится предназначение врача. Эриксимах делает перенос двойственности Эрота и на сферы, отличные от врачевания, — на музыку («музыкальное искусство есть знание любовных начал, касающихся строя и ритма»), на свойства времён года («Когда … теплом и холодом, сухостью и влажностью овладевает любовь умеренная и они сливаются друг с другом рассудительно и гармонично, год бывает изобильный»), на искусство гадания и т. д.