Тео́рия бесконфли́ктности — полемический термин советской критики 1950-х годов.

Обычно считается, что впервые термин появился в передовой статье «Правды» от 7 апреля 1952 «Преодолеть отставание драматургии». При этом утверждается, что формулировка восходит к высказываниям Сталина 26 февраля 1952 при обсуждении в Политбюро кандидатур на Сталинские премии:

Вот Софронов высказывал такую теорию, что нельзя писать хороших пьес: конфликтов нет. Как пьесы без конфликтов писать. Но у нас есть такие конфликты. (...) Эти конфликты должны получить свое отражение в драматургии – иначе драматургии не будет.

Однако термин «теория бесконфликтности» фигурирует уже в докладе Константина Симонова «Задачи советской драматургии и театральная критика» на собрании писателей Москвы в феврале 1949 года. Этот доклад был посвящён разоблачению «антипатриотической группы театральных критиков» и явился важным вкладом в кампанию по борьбе с космополитизмом. Именно критикам-«антипатриотам» Симонов приписывает обоснование «подозрительно шныряющей теории бесконфликтности», направленной на сглаживание классовых противоречий.

По мнению С. Кормилова, «борьба с теорией бесконфликтности оказалась еще хуже, чем сама теория: она вылилась в раздувание политического психоза <…> Ермилов выразился определенно: теория бесконфликтности искусства фактически направлена на притупление политической бдительности наших художников».

После смерти Сталина, с началом оттепели произошёл сдвиг в значении термина: он стал использоваться по отношению к таким произведениям как романы С. П. Бабаевского «Кавалер Золотой Звезды» и «Свет над землёй», «От всего сердца» Е. Ю. Мальцева, «Борьба за мир» Ф. И. Панфёрова, фильм И. А. Пырьева «Кубанские казаки», пьеса А. В. Софронова «Московский характер», получившим Сталинские премии. Характерной чертой таких произведений называли «борьбу хорошего с лучшим». Стало официально считаться:

Эта теория, основанная на чуждых марксизму, правооппортунистических измышлениях о «затухании классовой борьбы», связана с имевшими место в нашей общественной жизни настроениями самодовольства, парадного благополучия, с нежеланием утруждать себя критикой ошибок и недостатков, отрицательных и болезненных явлений, реально существующих в жизни.

Старый рапповский термин «лакировка действительности», в 1930-е годы означавший уклонение от показа классовой борьбы, теперь употреблялся лишь в смысле «приукрашивания».