А. М. Черницкий с присущими ему резкостью и безапелляционностью обрушивается на офисный планктон, инфантильных людей, жен-домохозяек, любителей развлечений, подкаблучников, глупцов и, по-видимому, вообще на всех, кто психологически не похож на него самого,,. На основе этой своего рода мизантропии писатель дает советы специалистам по рекрутингу.

Новейшую историю Черницкий представляет прежде всего как противостояние гражданского и солидарного обществ (а не Запада и Востока, Севера и Юга или социализма и капитализма). При этом гражданское общество, оно же общество потребления, неизменно выступает в роли агрессора: корпорации заинтересованы не столько даже в природных ресурсах солидарных обществ, сколько в преобразовании их в общества гражданские, что повлечет за собой взлёт потребления. Несомненно, Черницкий симпатизирует солидарным обществам и негативно-презрительно относится к обществам гражданским с их, по его мнению, пороками: тотальной продажностью, шоппингом, политкорректностью, деривативами, квотами на выбросы углекислого газа, учетом каждого гроша, всеобщим доносительством,,,.

Сутью новой русской модернизации Черницкий называет «антиперестройку» — возврат от недостроенного гражданского общества «с его законами волчьей стаи» к солидарному обществу советского типа. Материальной опорой модернизации якобы станет ренационализация добывающей промышленности: «"Газпром", "Роснефть", "Лукойл" и прочие ОАО, сидящие на месторождениях, рудниках, шахтах, должны вернуться под стопроцентный государственный контроль». Впрочем, и в малом бизнесе писатель усматривает главным образом роковые минусы.

Черницкий с заметной ностальгией по СССР и вообще по империи исследует интеграционные и дезинтеграционные тенденции на постсоветском пространстве,,,. Призывает к его воссоединению, и критикует российскую оппозицию за отсутствие интереса к данной теме.

Во время панарабской революции 2011 призвал немусульманские цивилизации максимально размежеваться с миром ислама, в том числе полностью отказавшись от вмешательства в его внутренние дела. Черницкий резко осудил поддержку Западом переворотов в арабских странах и интервенцию международной коалиции в Ливию, предсказав, что дестабилизация государств Северной Африки и Ближнего Востока обернется отнюдь не «демократизацией», но всплеском исламизма и, соответственно, терроризма.,.

В ряде публикаций Черницкий высказывает достаточно радикальные культурологические взгляды, напоминающие футуризм: «Во всем "прекрасном" — театре, опере, мюзикле, поэзии, высокой прозе, живописи — я не видел ничего, кроме скуки. Первый опыт отвращения к театру я приобрел в родном Баку на каких-то детских спектаклях».

Подобное отношение объясняет тем, что массовая культура безнадежно отстала от технологического уровня развития общества: «Сегодня одной ногой человечество вступило в цифровую эпоху, а другая нога осталась в эпохе гужевой, словно застряла в стремени». С этой же точки зрения архаикой стали военные парады («вооруженное фиглярство»), транспортировка олимпийского огня («разнузданный разгул язычества»), аплодисменты, рукопожатия и т.п.

«Выпадение общества из культурного подпространства, имевшее место на протяжении XX столетия, — тяжелейшее изо всех противоречий, которые знавало человечество», — говорится в упомянутом выше эссе «Светит незнакомая дыра».

А. М. Черницкий выступает за некое «Новое просвещение», которое «должно остановить духовную колонизацию общества попсой, чтобы вернуть его затем в рамки современной культуры».

Семья

В изданной в Германии в 1996 книге Zwei Novellen говорится, что Черницкий родился в 1965 и является отцом двоих сыновей. Однако судя по Родоводу, у него в ту пору имелись не сыновья, а дочери (1981 и 1987 годов рождения).

По-видимому, источником ошибки стало отождествление автора с героем его переведенной на немецкий язык повести («Встреча с папой римским»), у которого два сына.

В 2003 у Черницкого родилась третья дочь, а в 2009 — сын.