Следует также упомянуть о страсти Некрасова к игре в карты, которую можно назвать наследственной страстью семьи Некрасовых, начиная с прадеда Николая Некрасова — Якова Ивановича, «несметно богатого» рязанского помещика, который довольно быстро лишился своего богатства. Впрочем, и вновь разбогател он достаточно быстро — одно время Яков был воеводой в Сибири. В результате страсти к игре его сыну Алексею досталось уже одно только рязанское имение. Женившись, он получил в качестве приданого село Грешнево. Но уже его сын, Сергей Алексеевич, заложив на срок ярославское Грешнево, лишился и его. Алексей Сергеевич, когда рассказывал своему сыну Николаю, будущему поэту, славную родословную, резюмировал: «Предки наши были богаты. Прапрадед ваш проиграл семь тысяч душ, прадед — две, дед (мой отец) — одну, я — ничего, потому что нечего было проигрывать, но в карточки поиграть тоже люблю». И только Николаю Алексеевичу первым удалось переломить судьбу. Он также любил играть в карты, но стал первым — не проигрывавшим. В то время когда его предки проигрывали — он один отыгрывал, и отыграл очень много. Счёт шёл на сотни тысяч. Так, ему весьма крупную сумму проиграл генерал-адъютант Александр Владимирович Адлерберг, известный государственный деятель, министр Императорского Двора и личный друг императора Александра II. А министр финансов Александр Агеевич Абаза проиграл Некрасову больше миллиона франков. Николаю Алексеевичу Некрасову удалось вернуть Грешнево, в котором он провёл своё детство, и которое было отобрано за долг его деда.

Ещё одним увлечением Некрасова, также передавшимся ему от отца, была охота. Псовая охота, которую обслуживали два десятка доезжачих, борзятников, выжлятников, псарей и стремянных, была гордостью Алексея Сергеевича. Отец поэта давно простил своего отпрыска, и не без ликования следил за его творческими и финансовыми успехами. И сын до самой смерти отца (в 1862 году) приезжал к нему в Грешнево каждый год. Некрасов посвятил псовой охоте весёлые стихи, и даже одноимённую поэму «Псовая охота», воспевающую удаль, размах, красоту России и русской души. В зрелом возрасте Некрасов пристрастился даже к медвежьей охоте («Весело бить вас, медведи почтенные...»). Авдотья Панаева вспоминала, что когда Некрасов собирался на медведя, были большие сборы — везлись дорогие вина, закуски, и просто провизия. С собой даже брали повара. В марте 1865 года Некрасову удалось добыть за день сразу трёх медведей. Он ценил мужиков-медвежатников, посвящал им стихи — Савушка («сплошавший на сорок первом медведе») «В деревне», Савелий из «Кому на Руси жить хорошо». Также поэт любил охотиться на дичь. Его пристрастие к хождению по болоту с ружьём было безграничным. Порой он выходил на охоту с восходом солнца и возвращался только к полуночи. Ходил он на охоту и с «первым охотником России» Иваном Тургеневым, с которым они долгое время дружили и переписывались. Некрасов в своём последнем послании Тургеневу за границу даже просил того купить ему в Лондоне или Париже ружьё Ланкастера за 500 рублей. Но их переписке было суждено прерваться в 1861 году. Тургенев не ответил на письмо и ружья не купил, а на их многолетней дружбе был поставлен крест. И причиной тому были не идейные или литературные разногласия. Гражданская жена Некрасова, Авдотья Панаева, ввязалась в тяжбу о наследстве бывшей жены поэта Николая Огарёва. Суд присудил Панаевой иск на 50 тысяч рублей. Некрасов оплатил эту сумму, сохранив честь Авдотьи Яковлевны, но тем самым его собственная репутация пошатнулась. Тургенев выведал у самого Огарёва в Лондоне все хитросплетения тёмного дела, после чего порвал все отношения с Некрасовым. Некрасов-издатель разошёлся и с некоторыми другими старыми друзьями — Толстым, Островским. В это время он и переключился на новую демократическую волну, исходившую из стана Чернышевского — Добролюбова. Ставшая в 1870-м году его поздней музой Фёкла Анисимовна, наречённая Некрасовым на благородный лад Зинаидой Николаевной, также пристрастилась к увлечению мужа, к охоте. Она даже сама седлала лошадь и ездила с ним на охоту в рейт-фраке и в брюках в обтяжку, на голове — циммерман. Всё это приводило Некрасова в восторг. Но однажды во время охоты на Чудовском болоте Зинаида Николаевна случайно застрелила любимого пса Некрасова — чёрного пойнтера по кличке Кадо. После этого Некрасов, посвятивший охоте 43 года своей жизни, навсегда повесил ружьё на гвоздь.