Романы «Кощей Бессмертный. Былина старого времени» (1833), «Светославич, вражий питомец. Диво времён Красного Солнца Владимира» (1837) и особенно «Новый Емеля, или Превращения» (1845) поставили критиков в тупик с точки зрения определения жанра. С одной стороны, это было время моды на историческую прозу, когда вышли такие произведения, как «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» (1829) и «Аскольдова могила» (1833) M. H. Загоскина, «Последний новик» (1832) и «Ледяной дом» (1835) И. И. Лажечникова, «Тарас Бульба» (1835) Н. В. Гоголя, «Капитанская дочка» (1836) А. С. Пушкина. С другой стороны, как отмечали Н. А. Полевой и затем В. Г. Белинский, в произведениях Вельтмана историческое переплеталось со сказочным, поэтому правильнее сказать, что эти произведения открывают жанр исторического фэнтези. Характерно замечание А. П. Богданова, что подавляющая часть реалий того же «Светославича» имеет под собой твёрдую основу источников, как в разрезе исторических событий, так и относительно сказочной части романа. В. И. Калугин полагает, что данный жанр создан под влиянием творчества О. М. Сомова и «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя, а В. В. Сиповский видел в этом роль «Слова о полку Игореве». Сам писатель объяснял свой вкус влиянием денщика отца, башмачника «дядьки Бориса»:

Следить за резвым мальчиком и в то же время строчить и шить башмаки было бы невозможно; а потому, садясь за станок, он меня ловко привязывал к себе длинной сказкой, нисколько не соображая, что со временем из меня выйдет сказочник.

Скорее к традиционной исторической прозе можно отнести такие произведения, как роман «Лунатик. Случай» (1834), «Иоланда» (1837), «Ратибор Холмоградский» (1841), «Колумб» (1842), повесть «Райна, королевна болгарская» (1843), «Дочь Иппократа. Эллинское предание острова Коса» (1849). Рассказ «Иоланда», посвящённый истории тулузского церопластика (ваятеля из воска) XIV века Гюи Бертрана, ставит Вельтмана в ряд зачинателей детективного жанра и роднит с писавшим в то же время Эдгаром По. «Райна…», посвящённая болгарским походам князя Святослава, была издана Иоакимом Груевым на болгарском языке в 1866 году в Вене, Добри Войников на её основе поставил в Болгарии драму «Райна-княгиня», а выполненные художником Николаем Павловичем иллюстрации к «Райне…» (1860—1880) вошли в классику болгарского изобразительного искусства.

Всплеск интереса к поэзии в 1840-е годы привёл к появлению сказок в стихах, написанных по мотивам фольклора южных и западных славян: «Троян и Ангелица. Повесть, рассказанная Светлою Денницей Ясному месяцу» (1846), в 1858 году переведённая С. Изворским на болгарский язык, и «Златой и Бела. Чешская сказка» (1850).

Философия современности

В 1830-х годах интересы Вельтмана начали в целом переключаться на современные ему темы, что совпало по времени с рождением критического реализма. Не забыта сказка: в рассказе «Не дом, а игрушечка!» (1850) писатель рядом с литературными героями помещает реальных людей (П. В. Нащокина и А. С. Пушкина) совместно с двумя домовыми. Однако романы и повести «Неистовый Роланд» (1835), «Виргиния, или Поездка в Россию» (1837), «Ольга» (1837), «Сердце и Думка» (1838), «Приезжий из уезда, или Суматоха в столице» (1841), «Карьера» (1842), «Наём дачи» (1849), а главное — цикл из 5 романов «Приключения, почерпнутые из моря житейского» (экранизирован) (1848—1863) тяготели к формам социально-бытового романа, хотя и в неизменно особом авторском стиле. Начало метаморфозе положил сатирический «Неистовый Роланд», сюжет которого навеян той же командировкой П. П. Свиньина, которая год спустя вдохновила Гоголя на «Ревизора». Основополагающий мотив позднего Вельтмана: жизнь человеческая есть бесконечное блуждание средь волн моря житейского; а волны эти часто сбивают человека с пути, заносят неизвестно куда — к чужим берегам, чужим судьбам.