По окончании предварительной подготовки Родригес связался с дизайнером Альфредом Ибаррой для разработки декораций. И хотя они получились не идеально, современные историки Рэнди Робертс и Джеймс Олсон охарактеризовали их как «самые достоверные декорации за всю историю кино». Сотни тысяч уложенных вручную сырцовых кирпичей создавали стены бывшей миссии Аламо. Декорации воссоздавали три четверти зданий миссии, и с тех пор были использованы для съёмок ещё более ста других вестернов, включая новые киноверсии сражения 1836 года. Больше двух лет ушло на строительство комплекса зданий Аламо.

Кастинг

Изначально планировалось, что Уэйн сыграет Хьюстона, небольшую роль, которая позволила бы ему сосредоточиться на своей первой режиссёрской работе. Однако основные инвесторы настояли, чтобы он играл одного из главных героев ленты, поэтому Уэйн выбрал персонаж Дэви Крокетта, а роль Хьюстона досталась Ричарду Буну. На оставшиеся главные роли Уэйн выбрал актёров, номинировавшихся на премию «Оскар», — Ричарда Уидмарка на роль Джеймса Боуи и Лоренса Харви на роль Уильяма Тревиса. Харви был избран, поскольку Уэйн восхищался английской актёрской школой и тем, что британские актёры ориентированы в первую очередь на театральную сцену, а также хотел добавить в картину немного «Британского класса». В напряжённые моменты съёмок Харви развлекал присутствующих цитированием строк из Шекспира с техасским акцентом. Остальные роли достались родственникам и близким друзьям Уэйна, включая его дочь Аиссу.

Сэмми Дэвис (младший) обращался с просьбой к Уэйну дать ему роль раба, чтобы он смог развлечь публику своей песней и танцем. Однако кто-то из продюсеров фильма пресёк этот шаг, по-видимому потому, что Дэвис тогда встречался с белой актрисой Мэй Бритт.

Через несколько дней после начала съёмок Уидмарк попытался оставить проект, объяснив тем, что он не подходит для этой роли. Однако после угроз судебных исков за срыв контракта он согласился остаться до конца.

Режиссура

Наставник Уэйна, Джон Форд, хотя его и не приглашали, также явился помогать снимать фильм и координировать действия «ученика». Дабы сохранить собственный контроль над картиной, Уэйн отправил его снимать эпизоды второго плана. И хотя практически ничего из съёмок Форда в фильме использовано не было, Форд частенько ошибочно указывается как не указанный в титрах режиссёр второго плана.

В любом случае, по отзывам съёмочной команды, Уэйн проявил себя умным и одарённым режиссёром, невзирая на слабость скучных диалогов его любимого сценариста Джеймса Эдварда Гранта. Робертсон и Олсон охарактеризовали его режиссуру как «достаточную, но не выдающуюся». Актёры, такие как Уидмарк, также жаловались на то, что Уэйн пытался объяснять им как играть тот или иной эпизод, даже если это шло вразрез с их представлениями о персонаже.

Съёмки

Съёмки начались 9 сентября 1959 года. По большей части, погодные условия содействовали, в то время как местные обитатели нет. Некоторые актёры, к примеру Фрэнки Авалон, были запуганы многочисленными гремучими змеями. Сверчки были повсюду, часто портя снимаемые эпизоды, когда они в момент съёмок запрыгивали актёрам на плечи, или громко стрекотали во время диалогов.

В процессе производства фильма авторы сталкивались с различными неприятностями, самой трагичной из которых стало убийство одного из статистов, ЛеДжина Элдриджа, из-за частного внутреннего спора, касающегося съёмок. Ещё один казус случился с Лоренсом Харви, когда он забыл про отдачу у стреляющей пушки. В сцене, в которой Тревис палит по мексиканскому посланнику, после выстрела орудие откатывается, наезжает Харви на ногу, ломает её — тот не издал ни звука до тех пор пока Уэйн не произнёс: «Снято!». Уэйн отреагировал на происшедшее: «Профессионал!»

Съёмки завершились 15 декабря. Всего получилось 560 000 футов плёнки, состоящей из 566 сцен. Несмотря на такой невероятный объём отснятого материала, съёмки длились всего на три недели дольше запланированного. По окончании монтажа продолжительность фильма составила три часа тринадцать минут.

Предыстория создания

В начале 1945 года Джон Уэйн решил создать кинокартину о сражении 1836 года за крепость Аламо. Уэйн нанял сценариста Джеймса Эдварда Гранта, и они вдвоём начали изучать события битвы, готовясь претворить их в сценарий. В качестве ассистента приняли на работу Пэта Форда, сына Джона Форда. Когда сценарий близился к завершению, Уэйн и президент «Republic Pictures», Герберт Йатс, повздорили из-за трёхмиллионного бюджета фильма. Уэйн порвал с «Republic Pictures», но оригинал сценария забрать не смог. Позднее он был переписан и воплотился в кинокартину «Последняя команда» (^en«The Last Command»).

Характерные черты

Историческая достоверность

Фильм уделяет очень мало внимания причинам Техасской революции или же объяснению собственно почему именно произошла эта битва. И хотя Грант и Уэйн проделали значительную работу, исследователь Аламо Тимоти Тодиш в своей книге приводит следующую оценку: «В „Форте Аламо“ нет ни одной сцены, которая соответствовала бы исторически проверяемым эпизодам». А историки Дж. Фрэнк Доби и Лон Тинкл настояли, чтобы их имена были убраны из титров как исторических консультантов.

Политическая корректность

Дочь Уэйна, Аисса, позднее писала: «Я думаю, что создание „Форта Аламо“ стало для моего отца проявлением его собственной формы борьбы. Больше чем одержимость, это был наиболее личный проект в его карьере». Многие сторонники Уэйна соглашаются, что фильм послужил для него политической платформой. Многие утверждения, которые делает его персонаж, соответствуют собственным взглядам Уэйна. Робертс и Олсон указывают на тему, подавляющую тему республиканизма, вплотную приближающуюся к либертарианству. Они обращают внимание на сцену, в которой Уэйн, устами Крокетта, произносит: «Республика. Мне нравится это слово. Оно означает, что люди могут жить свободно, говорить свободно, приходить или уходить, покупать или продавать, быть пьяными или трезвыми, как им заблагорассудится. Некоторые слова вызывают чувства. Республика — одно из тех слов, от которых у меня сжимается горло».

Кинолента также несёт в себе многочисленные элементы проявления Холодной войны, в условиях которых она снималась. По мнению Робертса и Олсона «сценарий пробуждает параллели между Мексикой Санта-Анны и Советским Союзом Хрущёва, да и с Германией Гитлера. Все три линии проведены на песке и противостояние до смерти».