Тот факт, что Хрустальная ночь 9 ноября 1938 года была в канун дня рождения Лютера, оказался быстро подхвачен верноподданными Гитлера. В частности, протестантский епископ Мартин Зассе писал в предисловии к брошюре «Долой их!: Мартин Лютер о евреях» следующее: «10 ноября, в день рождения Лютера, в Германии горят синагоги. […] В эти часы должен быть слышен голос немецкого пророка ХVI века, который начал по неведению как друг евреев, но затем, движимый своим знанием, опытом и побуждаемый реальностью, стал величайшим антисемитом своего времени, предостерёгшим свой народ против евреев"…».

Цитаты из «О евреях и их лжи» назидательным тоном зачитываются в пропагандистском фильме «Еврей Зюсс», снятом в нацистской Германии под личным руководством рейхсминистра пропаганды Геббельса для подготовки населения к ужесточению гонений на евреев.

Но сам Лютер специально перед смертью в ходе службы 18 февраля 1546 года зачитал «Последнее предупреждение евреям», прямо противоречащее идеям нацистов: «Предложите им христианскую веру, так, чтобы они приняли Мессию, который — их брат и был рождён из их плоти и крови, и Он действительно того самого семени Авраама, которым они гордятся».

Поскольку ранее Лютер в своих памфлетах опроверг всевозможные "кровавые" наветы на евреев, то и в памфлете "О евреях и их лжи" они не упоминаются. Но в этом памфлете впервые выдвинута идея о возможности необычайно медленного и бескровного убийства пациентов врачами и других фактов саботажа. Гитлер считал: "Я не делал против евреев ничего такого, чтобы Церковь не предпринимала против них в течение 1500 лет". Но Гитлер скрывал от народа Германии факты массовых убийств. Кроме того, Церковь сама вообще ничего не предпринимала. Иоанн Златоуст объяснял, что деятели Церкви только подражали Ветхому завету, согласно которому грехи всех людей в целом обличаются на примере одного избранного народа, а фанатики неправильно это понимают и предпринимают действия против народа, а не против обличаемых грехов, свойственных представителям всех народов, и часто распространённых среди них значительно больше. В памфлете Лютера также чувствуется обычная для него сила убеждения тогда, когда он обличает, например, осуждаемый и Ветхим заветом грех ростовщичества, которым занимались отнюдь не только и не главным образом евреи, и другие обличающиеся и в Ветхом завете тоже грехи всех людей, поводом для обличения которых стало создание этого памфлета. В силу этого тезис о какой бы то ни было связи возникновения нацизма с памфлетом Лютера, которого противники обычно называли "объевреившимся" и "полеврея", с памфлетом, где на фоне зверств того времени и призывов самого Лютера убивать участников Крестьянской войны не только не было никаких призывов к убийствам, но, наоборот, обещались братские объятия всем обратившимся в лютеранство евреям, представляется недоказанным. Но деятельность возникших за рубежом различных радикальных протестантских групп, выступающих против медицинской помощи, и идеи "о врачах-вредителях" и ином саботаже со стороны всех профессиональных и этносоциальных групп (например, донских казаков), среди которых когда бы то ни было находилось много евреев, и на этом основании вообще русских (которых, как заметил Лев Толстой, "все европейцы называют казаками"), действительно, могут быть связаны именно с этим памфлетом - ранее иудеи и часто врачи в целом обвинялись только в эффективном лечении благодаря колдовству, а не в возможности неэффективного лечения всех пациентов вследствие саботажа.