«Дуби́нушка» — название ряда русских песен, русских народных и написанных на их основе авторских.

1. «Дубинушка», официально в песенниках «Эй, ухнем!» — русская народная песня, изначально крестьянская, затем бурлацкая. Словарь Михельсона 1904 года характеризует народный вариант «Дубинушки» как «песню, употребляемую при вбивании свай и дружной совместной работе — для одновременного напряжения сил». В переносном значении выражение «Эх, дубинушка, ухнем!» используется с весёлой иронией в тех случаях, когда проблему нельзя решить никаким образом, кроме как тяжёлым физическим трудом.. Широко известен её припев: «Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зелёная, сама пойдёт, сама пойдёт! Подёрнем, подёрнем, Да ухнем!». Известна в нескольких вариантах, широко использовалась для импровизации, позже она и другие бурлацкие напевки использовались для создания литературных русских песен.

# «Дубинушка» — вариант песни, созданный в 1865 году на основе дополнения и авторской обработки В. И. Богдановым народной песни.

1. «Дубинушка» — вариант песни, созданный в 1885 год А. А. Ольхиным. Эта песня была особенно известна, в частности, по её исполнению Фёдором Ивановичем Шаляпиным. Песня стала революционным символом конца XIX — начала ХХ века. Существует ряд вариаций на основе революционной песни.

Исходный народный текст

Как указывают исследователи русских песен, припевы, употребляемые в различных комбинациях («Дубина, дубинушка!», «Подёрнем, подёрнем!», «Эй, ухнем! Эх, зеленая сама пойдет!» — см. Дубинушка (варианты)) восходят к старинному способу выкорчевывания деревьев под пашню: сначала перерубливали корни деревьев, затем тянули дерево за веревку, привязанную к вершине. Если как следует потянуть, тогда «зеленая дубинушка» (дерево) «сама пойдет» (упадёт).

Народные песни с этими распространенными припевами послужили основой для создания В. И. Богдановым и А. А. Ольхиным общеизвестных ныне литературных песен (см. ниже)

Эти песни не имели повествовательного сюжета, являясь своего рода «рабочим инструментом» (т. н. «трудовые припевки»), необходимым, чтобы задать определённый темп работы, а также занять тружеников (ср. песни древнегреческих гребцов, негритянские рабочие песни или песни шанти моряков британского флота).

Припевы из этих песен лесорубов перешли затем в песни бурлаков (тех же крестьян, занявшихся отходным промыслом), тянущих суда по рекам против течения.

Как правило, песни пелись для синхронизации и координации сил бурлацкой артели в один из самых напряженных моментов: страгивании расшивы с места после подъёма якоря. Указывают, что когда расшива загружалась камнем, случались моменты, когда осадка судна увеличивалась и судно плотно садилось на дно. Тогда бурлаки срубали огромную сосну, стаскивали её в реку Волгу и цепью к ней привязывали расшиву. Именно об этом моменте и поётся в песне. Ветки огромной сосны распирались быстрым течением и сосна стаскивала расшиву с мелководья.

Песни продолжали использоваться и в строительстве, вообще, при любом тяжелом физическом труде. Владимир Гиляровский описывает обустройство Театральной площади:

Начали перестраивать Неглинку, открыли её своды. Пришлось на площади забить несколько свай.

Поставили три высоких столба, привезли тридцатипудовую чугунную бабу, спустили вниз на блоке — и запели. Народ валил толпами послушать.

Эй, дубинушка, ухнем, эй, зеленая, подернем!..

Поднимается артелью рабочих чугунная бабища и бьет по свае.

Чем больше собирается народу, тем оживленнее рабочие: они, как и актёры, любят петь и играть при хорошем сборе.(…)

«Дубинушку» пели, заколачивая сваи как раз на том месте, где теперь в недрах незримо проходит метро.

В городской думе не раз поговаривали о метро, но как-то неуверенно. Сами «отцы города» чувствовали, что при воровстве, взяточничестве такую панаму разведут, что никаких богатств не хватит…

— Только разворуют, толку не будет. А какой-то поп говорил в проповеди:

— За грехи нас ведут в преисподнюю земли. «Грешники» поверили и испугались. Да кроме того, с одной «Дубинушкой» вместо современной техники далеко уехать было тоже мудрено.