Преимущественно напевная и печальная, поэзия Лощица отображает прогрессирующий распад мира. Тема Божьего возмездия реализована средствами буффонады, речитатива, раешного стиха, полифонии голосов и реплик в поэме «Христос ругается». Приведенные в Евангелии гневные слова Спасителя, обличавшего «порождений ехидниных», легли в основу образа «Ярого ока, Спаса-Ругателя», истребляющего все нечистое.

Для гражданских стихов Лощица характерны трагические интонации («По одному уйдем мы, не узнав / На ком из нас опомнится Россия» («Юрий Селезнев», 1994)), параллели с сербской историей («Прощание с Сербией»). Немалую часть его творчества составляет духовная лирика («У тонкого сна на краю…», «Афон», «Свете тихий»). Немощь человеческой природы и устремленность души к небу выражены в цикле «Валаам».

Биографическая проза

Для прозы Лощица с самого начала было свойственно желание осмыслить подлинные исторические события и непридуманные человеческие судьбы. Отказываясь от вымышленных персонажей, событий и диалогов, писатель восполняет недостаток биографических сведений обилием деталей, характеризующих ту или иную эпоху. Подобный метод художественно-исследовательской реконструкции проявился уже в книге «Сковорода» (1972) об украинском философе и поэте XVIII века. Как отмечал Сергей Лыкошин, «в округлом, выразительном слове Ю. Лощица открывалась история, выраженная в мировоззрении Г. Сковороды… понимание многих скрытых от глаз, но ясных сердцу движений разума и откровений духа».

«Гончаров»

Известность писателю принесла вторая из художественных биографий — «Гончаров» (1977), в которой перед читателем открывался духовный путь русского классика. В книге разрушались идеологические схемы, сложившиеся в советское время вокруг творчества Ивана Гончарова. Центральной стала глава о романе «Обломов», где Лощиц вводит персонажа в мифологический, сказочно-фольклорный и библейский контекст, а также говорит о глубине и современности «проблемы Обломова». По мнению писателя, Обломов не только подвергается критике автора, но и выражает собственные идеи Гончарова, бросая вызов ограниченному практицизму.

Книга «Гончаров», наряду с другими изданиями серии «ЖЗЛ» («Достоевский» Юрия Селезнева, «Островский» Михаила Лобанова, «Гоголь» Игоря Золотусского), оказалась в центре острых полемик о классике в начале 1980-х. Издательство выдвинуло книгу на соискание Государственной премии, однако с публичным осуждением «Гончарова» выступил секретарь ЦК КПСС Михаил Суслов. После выхода передовой статьи «Революция, народ, история» в журнале «Коммунист», где автору инкриминировались «попытка идеализировать старину», «отступление от социально-классовых критериев», началась кампания против книги и ее автора.

Среди критиков биографии Гончарова — Борис Бялик («противоречие с ленинскими оценками»), С. Вайсман («антидобролюбовская трактовка обломовщины»), Станислав Рассадин, Василий Кулешов, Пётр Николаев, Владимир Новиков, В. Баранов, Юрий Суровцев и Виталий Озеров. Семён Резник в позднее опубликованной статье «Остановите музыку!» обвинял Лощица в антисемитизме, неприятии прогресса, клевете на декабристов и народников, а также отмечал, что тот находится «в плену разрушительных иллюзий и, если не завиральных, то, несомненно, тлетворных идей». По словам Резника, «Гончаров» — «это своего рода образец произведения антибиографического жанра».