После 1920 года семья Сынгаевских эмигрировала в Польшу.

Со слов Карума, Сынгаевский «познакомился с балериной Нежинской, которая танцевала с Мордкиным, и при одной из перемен власти в Киеве, уехал на её счет в Париж, где удачно выступал в качестве её партнера в танцах и мужа, хотя был на 20 лет моложе её».

По версии булгаковеда Я. Ю. Тинченко, прототипом Мышлаевского стал друг семьи Булгаковых Пётр Александрович Бржезицкий. В отличие от Сынгаевского Бржезицкий действительно был офицером артилеристом и участвовал в тех же событиях, про которые рассказывал в романе Мышлаевский.

Шервинский

Прототипом поручика Шервинского стал ещё один друг Булгакова — Юрий Леонидович Гладыревский, певец-любитель, который служил (правда не адъютантом) в войсках гетмана Скоропадского, впоследствии он эмигрировал.

Тальберг

Капитан Тальберг, муж Елены Тальберг-Турбиной, имеет много общих черт с мужем Варвары Афанасьевны Булгаковой, Леонидом Сергеевичем Карумом (1888—1968), немцем по происхождению, кадровым офицером, служившим вначале Скоропадскому, а потом большевикам. Карум написал мемуары «Моя жизнь. Рассказ без вранья», где описал в том числе события романа в собственной интерпретации. Карум писал, что он очень рассердил Булгакова и других родственников своей жены, когда в мае 1917 года надел на собственную свадьбу мундир с орденами, однако с широкой красной повязкой на рукаве. В романе братья Турбины осуждают Тальберга за то, что он в марте 1917 года «был первый, — поймите, первый, — кто пришел в военное училище с широченной красной повязкой на рукаве… Тальберг как член революционного военного комитета, а не кто иной, арестовал знаменитого генерала Петрова». Карум действительно был членом исполкома Киевской городской Думы и участвовал в аресте генерал-адъютанта Н. И. Иванова. Карум отконвоировал генерала в столицу.

Николка

Прототипом Николки Турбина стал брат М. А. Булгакова — Николай Булгаков. События, которые происходили с Николкой Турбиным в романе, полностью совпадают с судьбой Николая Булгакова.

Елена Сергеевна Булгакова записала со слов жены Николая Афанасьевича семейную легенду, которая даже имела название — «Как педель Максим спас Николку»:

«Когда петлюровцы пришли, они потребовали, чтобы все офицеры и юнкера собрались в Педагогическом музее Первой гимназии (музей, где собирались работы гимназистов). Все собрались. Двери заперли. Коля сказал: „Господа, нужно бежать, это ловушка“. Никто не решался. Коля поднялся на второй этаж (помещение этого музея он знал как свои пять пальцев) и через какое-то окно выбрался во двор — во дворе был снег, и он упал в снег. Это был двор их гимназии, и Коля пробрался в гимназию, где ему встретился Максим (педель). Нужно было сменить юнкерскую одежду. Максим забрал его вещи, дал ему надеть свой костюм, и Коля другим ходом выбрался — в штатском — из гимназии и пошел домой. Другие были расстреляны».

Карась

По версии М. О. Чудаковой, прототипом Карася согласно воспоминаниям Т. Н. Лаппа, послужил приятель Сынгаевских:

«невысокого такого роста, толстенький, лицо круглое. Симпатичный был. Вот чем занимался, не знаю».

Т. Н. Лаппа вспоминала:

«Карась был точно — все его звали Карасем или Карасиком, не помню, это было прозвище или фамилия… Он был именно похож на карася — низенький, плотный, широкий — ну, как карась. Лицо круглое… Когда мы с Михаилом к Сынгаевским приходили, он там часто бывал…»